Лев Лялин: Pussy Riot стали заложниками своей акции
Оригинал статьи и аудиоверсия тут.
Уместно ли христианское великодушие в деле Pussy Riot и почему их выступление у храма Христа Спасителя получило широкий резонанс в обществе, рассказал адвокат потерпевших Лев Лялин
Гость в студии "Голоса России" - Лев Маркович Лялин, адвокат потерпевших по делу Pussy Riot.
Интервью ведет Петр Журавлев.
Журавлев: Я приветствую нашего гостя, адвоката потерпевших по делу Pussy Riot Льва Лялина. Понятно, что тема нашего разговора общественно значима, во всяком случае, к ней привлечено всеобщее внимание. В этой связи мой первый уточняющий вопрос. Вы - адвокат потерпевших, а кто выступает собственно потерпевшими по этому делу? Мы привыкли, что три девушки выставлены на всеобщее обозрение, а потерпевшие-то кто?
Лялин: Потерпевшие - это люди, которые находились в храме, сотрудники храма и просто посторонние лица.
Журавлев: Они стали потерпевшими в силу собственного заявления об этом?
Лялин: Вначале они проходили как свидетели. Затем следствие спросило их, причинен ли им вред данным деянием. Они согласились, и с их согласия они были признаны потерпевшими.
Журавлев: Личного заявления человека в данном случае достаточно, чтобы признать его потерпевшим?
Лялин: Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает как формальные основания, так и по сути. Если следствие усматривает состав преступления, то формальное основание, плюс фактическое являются в совокупности достаточными для того, чтобы признать людей потерпевшими.
Журавлев: Из всего того, что было произнесено в судебном процессе в Хамовническом суде Москвы, для меня лично самым непонятным с юридической точки зрения моментом была квалификация действий трех девиц в балаклавах.
Сторона обвинения говорит о хулиганстве, статье 213 Уголовного кодекса. Адвокаты обвиняемых говорят о нарушении Кодекса об административных правонарушениях (КоАП). Если хулиганство - это грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной и религиозной ненависти, то статья из КоАП - оскорбление религиозных чувств граждан или осквернение почитаемых ими предметов. Скажите, почему одно преступление - уголовное, а другое - административное?
Лялин: Законодатель определяет разницу между уголовным преступлением и административным проступком по степени общественной опасности. Если, предположим, кто-то нарисовал что-то на памятнике культуры либо на священном символе, - это одно, законодатель предусматривает один состав. Это какое-то незначительное нарушение, которое приносит гражданам какие-то неудобства, но не покушается на их символы, не уходит очень далеко в глубину общественного сознания.
В данном случае обвинение исходило из того, что предметом преступления избран главный храм страны. Эти действия носили вторичный характер, причем по первому эпизоду никому ничего не вменялось, следствие от этого ушло, не было столь вызывающих действий, которые были направлены на оскорбление чувств верующих во всероссийском масштабе.
Отклик в душах людей был совершено разный. Самые интеллигентные из потерпевших, самые добрые из них чисто по-человечески сказали: "Мы ненавидели этих людей, мы готовы были применить силу". Но просто в силу воспитания, в силу обучения сдержались. Поэтому в данном случае вопрос идет о степени общественной опасности данного деяния.
Журавлев: Корень всего происходящего - определение степени общественной опасности, так ведь?
Лялин: Если мы говорим, что дело резонансное, значит мы уже априори не можем говорить о незначительной степени общественной опасности данного деяния. Если бы оно было столь незначительным, о нем бы никто и не узнал. Однако же оно было демонстративно, специально направлено на то, чтобы не просто осквернить амвон, нет, оно было направлено против людей, это был вызов обществу.
Журавлев: Еще один, видимо, технический вопрос. В чем заключалась ваша позиция, ваше дело, ваша работа в рамках процесса отстаивания интересов потерпевших?
Лялин: Мы с моими коллегами вошли уже на стадии судебного слушания. В предварительном следствии мы не участвовали. Как ни странно, со стороны моих потерпевших было пожелание не допускать никакого религиозного экстремизма. То есть не произносить пафосные речи, не сравнивать никого с сатаной, извините за такое сравнение.
Как это ни странно может кому-то показаться, мои потерпевшие (три человека) оказались настолько интеллигентными людьми, что сказали, пожалуйста, не надо пафоса, не надо выпячивания. Мы хотим, чтобы наше мнение было донесено взвешенно и спокойно.
При этом задача адвоката в любом процессе - это защищать права своего подзащитного, потерпевшего либо обвиняемого, подсудимого от всех участников процесса. То есть от суда, если суд нарушает их права, от обвинения, от защиты противоположной стороны, от процессуальных оппонентов. Задача широкая, и если в процессе потерпевшие идут со стороны обвинения, то это не значит, что в процессе не может быть каких-то перегибов.
Задача представлять потерпевших и их интересы - это суть нашей работы. Когда мы высказывали какое-то мнение, мы высказывали не свое личное мнение, а мнение, которое было априори согласовано с нашими потерпевшими. То есть это защита их интересов...